Один из любимых медицинских экспертов Проспект.Медиа, главный врач клиники MedLine Станислав Балаев — о спасении раненых солдат, о специфике военной и гражданской хирургии, о причинах ухода из государственной медицины, об УЗИ-прозрениях и о врачах как настоящих защитниках Отечества в эпоху коронавируса.
Станислав Львович, расскажите, как складывался ваш профессиональный путь.
Я закончил Ивановскую государственную медицинскую академию, прошел интернатуру на «комплексе» и остался там работать хирургом по экстренной хирургии. Больничный комплекс — это вторая альма-матер, в мое время это однозначно была самая сильная школа становления хирургов-профессионалов. Именно там я нашел наставников и приобрел друзей.
90-е годы были тяжелыми в финансовом плане, мне предложили должность старшего ординатора в ковровском медицинско-санитарном батальоне, я согласился: там было полноценное отделение хирургии для военнослужащих и их семей.
Раньше медсанбат по сути был обычным госпиталем, но одновременно со мной пришел новый комдив и закрутил гайки по полной программе — из нашей дивизии делали образцово-показательную. Мы, медики, и по плацу ходили, и песни хором пели, и в учениях участвовали. То есть я шел просто работать по специальности, а получил в итоге сполна — настоящую службу с железной дисциплиной.
Фото из личного архива
Наверняка у вас есть истории, связанные с тем временем.
Историй было много. Однажды солдат спрыгнул и попал аккурат между двух БМП — его привезли к нам с сильнейшим кровотечением: штырь попал прямиком в бедренную артерию… Другой случай, который не забудешь: солдат мыл окна, сунул руку в частично выбитое стекло, а стекло опустилось — на плече осталась только кость. Ну, зашивали все это.
Были и ножевые ранения после разборок, и разорванные селезенки, и пулевые ранения, и отрезанные хлеборезкой пальцы — солдаты просто засыпали от усталости, пока резали хлеб на всю роту…
Не страшно было?
Крови мы не боимся. Дурнота была, конечно, когда первый раз видишь такие травмы, но врач просто делает свою работу — хладнокровно и профессионально. Когда водопроводчик приходит чинить засор, он не смотрит на нечистоты, он решает проблему.
Военная медицина сильно отличается от гражданской?
Да, своя специфика патологий есть. В основном, это были острые заболевания, связанные с высокими физическими и моральными нагрузками, с переходом на другое питание, режим дня, иногда и потому, что служить брали солдат с хроническими заболеваниями, которых не дообследовали на комиссии.
Было много трофических язв на ногах — потому что надели сапоги. Много прободных язв желудка из-за стрессов. Много гнойных заболеваний из-за сложностей с гигиеной. Очень много было пневмоний: помню рекорд, когда за сутки я принял 55 человек с этим диагнозом. А вот онкологий почти не было — все-таки в армии служат молодые ребята.
Как вы ушли cо службы в армии?
Дело в том, что меня не призывали, я пришел работать по контракту как офицер.
Очень быстро понял, что я не военный. Скажу так: я больше люблю оперировать, нежели подчиняться.
Через 2,5 года я это дело благополучно оставил. Но это был колоссальный опыт — новый коллектив, небольшая команда врачей, которые дружно взаимодействовали, обсуждали пациентов, собирали мини-консилиумы. Плюс новые виды патологий, которые на гражданке не встречались, — брались, лечили и вылечивали.
Надо сказать, нас любили в медсанбате, потому что мы пришли с гражданки и выполняли операции очень быстро.
Почему?
Просто мы это умели делать.
Как дальше складывалась ваша карьера?
Я очень долго консультировал, с 2008 года получил специализацию по ультразвуковой диагностике. 2 года преподавал в ковровском медицинском колледже сразу несколько предметов: хирургию, акушерство, гинекологию, травматологию, онкологию, глазные болезни, гериатрию. 5 лет работал в железнодорожной больнице был и главным врачом, и заведующим. В какой-то момент полностью ушел в частную медицину, совмещал работы в разных медцентрах — доходило до 4 мест работы одновременно.
С легким сердцем ушли из государственной медицины?
Признаться, из профессии хирурга было сложно уйти. Мне потом еще долго снилось, что я оперирую. Это очень интересно.
Я делю врачей на две категории. Первые — те, кто, сколько им ни плати, все равно найдут, где схалявить. Вторые — те, кто за любые деньги сделает хорошо.
Но я считаю, что хороший врач должен себя уважать. Лично я ушел из государственной медицины, потому что на зарплату врача было невозможно жить, а «доить» пациентов и ждать от них благодарностей в конверте я не умею и не хочу.
Сегодня вы — главный врач клиники MedLine в Коврове. Чем вас привлекла эта работа?
В MedLine сразу три учредителя, и все они — выходцы из «Асконы» — люди, которые умеют работать, они хорошие организаторы, способные толкать бизнес вперед. В последнее время в MedLine очень расширился штат, список услуг — мы не стоим на месте ни дня, постоянно идет поиск чего-то нового.
Каждый из учредителей отвечает за свое направление, в котором он компетентен. Я, разумеется, отвечаю за медицинскую часть — как главный врач. Кроме того я веду прием как УЗИ-специалист.
В клинике MedLine работают такие отделения как центр экспертного УЗИ, терапия, педиатрия, гинекология, неврология, эндокринология, кардиология, гастроэнтерология, дерматология и косметология, массаж. А также любые виды анализов с 0 лет.
Опыт в хирургии помогает при УЗИ-диагностике?
Врач должен понимать, что он смотрит, и должен знать, что искать. УЗИ-исследования близки к моей основной специализации: брюшная полость, урология, лимфатические узлы, щитовидная и молочная железы, любые мягкие ткани, образования, в том числе онкология — я знаю эти органы и системы буквально изнутри.
Когда работаю с УЗИ, я не гадаю на кофейной гуще, а точно знаю, где искать проблему. Как клинический врач, как хирург я могу сначала руками нащупать, скажем, аппендицит, а потом поставить датчик и с максимальной уверенностью выдать заключение.
Начинающим УЗИ-диагностам сложнее: они рассматривают детали, — помню, у меня самого первые полгода глаза болели ужасно. Со временем мозг привыкает, ты видишь картинку целиком, видишь, как в ленте, картинку нормы, и уже в ней глаз цепляет отклонение.
Чем больше ты смотришь, тем больше ты видишь.
Как-то раз я решил подсчитать, сколько через меня прошло людей, и поразился: это в среднем 400 человек в месяц, 4500 — в год. Умножаем на 12 лет практики — получается минимум 54 000 человек, которых я посмотрел на УЗИ.
Традиционный вопрос нашего цикла статей про настоящих мужчин: в чем ваша главная слабость?
Я очень сентиментальный. Я романтик. Не знаю, считать ли это слабостью для мужчины — может, наоборот, это сильная сторона?
Что для вас значит фраза «защищать Отечество»?
Для меня как человека, который не был на войне, это значит защита от внешнего врага. Но, наверное, каждый мужчина защищает в первую очередь свою семью, свой дом.
Как думаете, в свете пандемии можно ли называть врачей защитниками Отечества?
Думаю, врачи по разным причинам шли в красные зоны. Для некоторых это была возможность определенного заработка — и за это наших врачей однозначно нельзя винить. Но многие понимали: кто, если не я? Человек, идущий под пули, — герой. Если началась война, хочешь не хочешь, а идешь. Врачи понимали, что могли умереть, но шли на работу. По сути, пандемия и была настоящей войной. Врачи не могли не помогать, когда людям плохо. Это внутри, это чувство долга.
Семейная клиника MedLine в Коврове
Телефон: 9-46-60
Еловая, 80/1 (напротив больничного комплекса)
Официальный сайт
Инстаграм
Комментировать