«Мы здесь как дома»: большое интервью с «Рекорд Оркестром»

Проспект.Медиа встретился с Тимофеем Копыловым и Алексеем Барышевым за час до крутейшего концерта «Рекорд Оркестра» в «Арсенале». Обсудили почти все — от Кремля до наручных часов. Ахтунг, много букв!

Вы первый раз в Коврове выступаете…
Тимофей: Да я вообще первый раз в Коврове! Хотя расцениваем этот концерт как домашний. Мы здесь как дома.

Как же так?
Тимофей: Это у Коврова надо спрашивать. Нас не звали. Мы во Владимирской области (кроме самого Владимира) играли только на Дне города в Кольчугино, это был первый раз за 20 лет существования группы.

Как вам площадка «Арсенала»?
Тимофей: Нормальная, даже хорошая. По нынешним меркам, если сравнивать с другими городами, мы немножко даже удивлены и рады.
Алексей: По звуку вообще все отлично.

Саундчек

У вас в райдере есть какие-нибудь фишки (типа ванны с шампанским)?
Алексей: Ванна без шампанского (смеется). На самом деле мы в последнее время из райдера исключили крепкий алкоголь, 80-градусный – ради некоторых участников нашего коллектива (улыбается). Это самое главное достижение.

Расскажите, как там в Кремле.
Тимофей: Путин. Ходит в спортивных штанах на пробежку, с чайничком, с собаками (смеются).
Алексей: Наше выступление в Кремле не было таким уж важным для нас – это же был не полноценный концерт. В нашей жизни были и более значимые мероприятия.
Тимофей: В Кольчугино на Дне города, например (смеются).

И какой же концерт был самым значимым или необычным?
Тимофей: Самые интересные концерты – это корпоративные вечеринки, когда выходишь, а перед тобой пять миллиардеров сидит и больше в зале никого нет. Вот это – круто, это – значимо! (смеется)

А стилист у вас есть?
Тимфоей: Да, конечно, есть специальный человек, который следит за нашим внешним видом.
Алексей: Иначе мы одичаем, обрастем…

Что вы знаете о Коврове?
Тимофей: Блин, у меня с детства была мечта попасть в Ковров, я здесь не ерничаю, реально! Мой дедушка (Царствие небесное!) – ветеран войны, он служил всю войну на «Катюше», дошел до Берлина, а табельное оружие у него было – ППД. Когда я был маленький, он мне обещал, что мы с ним поедем в Ковров: там, на заводе им. Дегтярева, есть музей… У меня и книжка была о музее Дегтярева с фотографиями… Мне было очень интересно! Так что Ковров у меня всегда ассоциировался с оружейным производством и мне всегда хотелось сюда попасть – для меня это был как рай для мальчишки. Это была какая-то детская мистерия.
А потом – мотоцикл «Восход»! А мотобол!

Вы знаете про мотобол?
Тимофей: Конечно! Про пулеметы Дегтярева всегда рассказывалось вкупе с мотоболом. Рассказывалось, что вот, есть мотобол, где мотоциклы с огромными шипами, и мужики пинают мяч размером со слона… Не, ну это круто! Раньше какая-то движуха была, чисто ковровское specialite, как говорят в Швейцарии (смеется).

А вы сейчас пишете новый альбом? Где пишете, как?
Алексей: У нас достаточно сложная география. Основные партии барабанов и бас-гитары мы пишем в Москве на студии «Винтаж», все это продюсирует Борис Истомин – очень опытный человек, звукорежиссер программы «Вечерний Ургант». Гитары и вокал дописываем во Владимире на студии…

Тимофей: «Abbey Road»! (смеется)

Алексей: «Медиум» — так называется студия. Там прописывали и баян. Дудки писали в Питере. Раньше мы писались «от и до» в одной студии – «Добролёт», что-то было хорошо, а я вот себя некомфортно чувствовал.

Тимофей: Да это авральный метод! Мы так писали альбом «Гастарбайтер-буги»: заезжаешь на неделю, представляешь, «заселяешься» в студию… День поиграл, второй… Одиннадцать песен надо было записать за 6 дней. В то время в этой студии «Сплин» писали альбом «Сигналы из космоса» (мы просто «врезались» в их свободные три дня) – так они писали альбом полгода! А ведь ценник на студийное время – ого-го какой! Для нас тогда он был просто катастрофический. Они себе могли позволить вальяжно писать, а у нас – даешь, товарищ Стаханов!

Алексей: Да нет, сейчас технологии стремительно развиваются. Сегодня принципиально качество записи барабанов – комната должна звучать, все остальное не так зависит от места. А вот сведение – это уже другое дело. Борис Истомин много сводит дома, а Саша Докшин – наш предыдущий звукорежиссер – он все сводил на «Добролёте» только на аналоговой аппаратуре.

Наверняка вас об этом уже спрашивали, но тем не менее: в какой момент Blackmailers стали «Рекорд Оркестром»?
Алексей: Ни разу не спрашивали (улыбается).

Тимофей: Переход был плавный – во всяком случае, мы пытались его сгладить. Были Blackmailers, которые играли с 1997 года, я начал петь в ней в 2000-го. Медленно, но верно мы пришли к тому, что в рамках одного стиля и английского языка стало скучно. Фанаты ортодоксального блюза начали от нас отворачиваться, появлялись другие фанаты.

Алексей: Джазово-блюзовые темы начали перерабатываться в другой, интересной манере. Все это витало в воздухе. Я оценивал, пытался вспомнить эту ситуацию… Сам блюз трансформировался, подстраивался к требованию времени. Требовался какой-то выход. Наш музыкальный лексикон стал расширяться. Я для себя открыл балканскую музыку, причем случайно: посмотрел фильм «Черная кошка, белый кот» Эмира Кустурицы. От музыки я офигел!

Тимофей: А у меня появилось некоторое количество текстов, которые мы – не с первого раза, правда – положили на музыку и начали еще в рамках Blackmailers исполнять песню «Баба, дай!». Товарищество Blackmailers представляло «Рекорд Оркестр»… Вот такой ребрендинг. Еще год назад мы играли блюзовые песни на английском языке, сейчас уже нет. «Лада Седан», «Гастарбайтер буги» играем – все а-а-а, класс! Играем блюз – все курить уходят. Ты пойми: даже в Москве сейчас два чисто блюзовых клуба: B.B. King и «Дом у дороги». Два!

А вы нынешние песни пишете искренне или все-таки с точки зрения профессионала, с расчетом – понравится публике, не понравится?
Тимофей: Я вот верю в то, что если песня написана не искренне, она не попрет. Все остальное – волшебная сила ротации. Как Макаревич сказал: если тыкву месяц показывать по телеку, а потом устроить ей тур по России, она будет собирать стадионы.

Алексей: У нас все песни разные. Если бы была определенная конъюнктура, тогда после «Лада Седан» появилась бы «Лада Чебурек» и тому подобное.

Тимофей: И это было бы удобно и правильно по сути. Все продюсеры, все большие мальчишки нам об этом говорят: вас запомнили как чуваков в папахах, нельзя начинать петь босанову! Пойте то-то и то-то, а вот на пятом альбоме можете попробовать поэкспериментировать… Нам хочется делать так, как мы чувствуем.

Какие у вас часы интересные. Можно посмотреть поближе? Это винтаж?
Тимофей: Это Casio, нет, не винтаж, такие и сейчас продаются. Это модель 1982 года, с «лампочкой Ильича» внутри.

Ваш стилист посоветовал?
Тимофей: Это целая история. Раньше, в Советское время, всех детей родители страховали в Госстрахе, и к 18-летию застрахованного государство должно было выплатить огромную по тем временам сумму в 2500 рублей: «Запорожец» можно было купить точно. Конечно, когда мне исполнилось 18, деноминация уже прошла, и на 2500 рублей только «Сникерс», наверное, можно было купить. Но в 1988 году я сломал руку, и мне полагался процент, отчисление с этой суммы. Мне выплатили 150 рублей, и я мечтал купить себе часы с калькулятором или электронные часы в коммерческом магазине – Montana, 16 мелодий (улыбается). А «Монтана» тогда была китайской подделкой под вот эту модель Casio. Поэтому сейчас я себе эти часы и купил. Они стоят 1850 рублей.

Пожелайте что-нибудь читателям Проспект.Медиа!
Тимофей: Я как ребенок Советской эпохи больше всего в мире боюсь войны. И мальчикам на 23-е февраля, и девочкам на 8 Марта желаю: лишь бы не было войны! Мальчики ведь стреляют во врагов, а девочки лечат раненых. Миру – мир!

Алексей: Все очень просто: чтобы была стабильность в головах. Чтоб наступила эпоха, когда все будут сначала думать, а потом говорить или делать. Всем всех благ, просветления вселенского, терпимости. По сути, это то же самое, что сказал Тимофей, только более глобально.

Тимофей: Желаю, чтобы все!…